⁂Шарлетт⁂
Глава 2. Долг
— А я не пойду, — вновь упрямо заявила Шарлетт, сидя на мягком стульчике перед большим зеркалом.
— Король сказал, что Вы просто обязаны посетить этот бал, — не сдавалась Гертруда, стоя позади принцессы и аккуратно заплетая той волосы в две толстые косы, которые затем украсила маленькими жемчужинками.
— Не пойду, — сквозь зубы прошипела принцесса и между ее тонкими бровками пролегла морщинка, свидетельствующая о ее недовольстве
— Если Вы не послушаетесь отца, то он может запретить Вам по утрам совершать прогулку за стенами дворца, — напомнила Гертруда и мысленно попросила Богиню Ладору, чтобы эта невыносимая девчонка наконец перестала вести себя так, словно та невоспитанная деревенская простушка.
Услышав слова няни, Шарлетт резко выпрямилась на стуле, как-будто проглотила палку, глаза расширились, а губы вытянулись в тонкую белую линию. Глядя не моргая на отражение Гертруды в зеркало, принцесса надеялась найти на ее лице опровержение того, что только что услышала. Но няня говорила серьезно.
— Скажи папе, что я плохо себя чувствую, — с дрожью в голосе попросила принцесса няню.
— Этот трюк не пройдет, — покачала та головой и, покопавшись в шкатулке с украшениями, вдела длинные жемчужные серьги в ушки перепуганной Шарлетт, которая и дышать, видимо, забыла как.
— Нянечка, прошу тебя, — взмолилась принцесса, разом растеряв все свое упрямство и гордость. Упав перед растерявшийся женщиной на колени, она сжала в своих холодных руках подол ее платья и заплакала, от чего глаза тут же покраснели, а нос слегка припух. — Этот бал устраивается в честь помолвки между мной и… принцем Сином, — Шарлетт потребовалось большое усилии, чтобы не назвать королевского отпрыска Юга слизняком. — А ты же знаешь, как я не горю желанием увидеть его самодовольную красную рожу!
— Вы даже ни разу не видели его, — упрекнула Гертруда принцессу, пытаясь поднять ее с колен, но та продолжала стоять на них и умоляюще смотреть снизу вверх на няню.
— Я слышала от Бэтти о нем, — сообщила Шарлетт и щеки ее запылали от негодования. Отвернувшись от няни она тихо прокляла тот день, когда на свет родился Син, а затем вновь обратила все свое внимание на испещрённое морщинам лицо женщины, которую вот уже одиннадцать лет она считает своей второй матерью. — Он ужасный человек, — прошептала Шарлетт и разрыдалась, обхватив ноги перепуганной не на шутку Гертруды руками и уткнувшись лицом в её колени.
— Милая,… Пожалуйста, не надо, — поглаживая принцессу по её светлой головке, шептала няня, чувствуя как у самой начали слезиться глаза, а сердце в груди сжалось от жалости. — Хорошо, я сообщу Его Величеству, что у Вас разболелась голова и вы не в состоянии присутствовать на балу, — сдалась Гертруда.
Кое-как сумев поднять Шарлетт на ноги, она вытащила из кармана своего передника платок и начала нежно вытирать с её щёк слёзы. Когда Шарлетт успокоилась, Гертруда вышла из её комнаты и поспешила к Моргану Тезарису.
— Получилось, — ухмыльнулась Шарлетт и, раскинув руки, упала на кровать радуясь в душе, что ей снова удалось заставить доброе сердце нянюшки поверить ей. Конечно, это жестоко с её стороны, заставлять старушку так волноваться (это может сказаться на её здоровье), но с другой стороны — Шарлетт больше не надо наряжаться в платье, в котором не только ходить, но и дышать практически невозможно.
Приняв сидячую позу, принцесса потянулась к шнуровке у себя на спине и облегчённо вздохнула, развязав узел. Быстро скинув с себя ненавистное платье, она вытащила из под кровати сундучок и, встав в него ключик, который постоянно весит у неё на шее, повернула его и открыла крышку. Шарлетт извлекла наружу старые поношенные штаны, принадлежащие её другу из деревни, которые он ей отдал, когда та очень настойчиво их просила. А так же в сундучке оказалась белая рубаха. Шарлетт она была немного великовата, так как Милу выше и шире её в плечах. Сапоги нельзя назвать новыми, ибо в них мальчик проходил лет пять и только когда они стали ему малы, он отдал их Шарлетт. Ещё в сундуке была тёплая шапка из заячьего меха и плащ из шкурки того же бедного зверька.
Освободив свои волосы от жемчуга и ленточек, Шарлетт собрала их в хвост, затем облачившись в одежду крестьянина, и не забыв спрятать свои волосы под шапкой, принцесса открыла дверь своей спальни.
Убедившись, что никого поблизости нет, она натянула шапку почти на самые глаза и начала спускаться по лестнице, мысленно моля всех богов о том, чтобы никто её не узнал.
Благополучно и без происшествий оказавшись за пределами дворца, Шарлетт смогла наконец расслабиться и вздохнуть полной грудью свежего воздуха. Улыбка засияла на её красивом личике, когда за толстым стволом ели она заприметила большой белоснежный хвост своего друга.
…..
День близился к закату, а принцессе было совсем не охото возвращаться обратно в замок, так как она точно знала, что скоро там будут собираться гости, которым не терпится поздравить их принцессу и Южного принца с помолвкой.
Волк ткнул Шарлетт носом в спину, тем самым без слов говоря ей, что пора бы уже вернуться.
— Я не хочу, — жалобно прошептала она, глядя на ворота дворца и сжимая кулаки.
Страх и боль пронзили её сердце, а так же гнев на отца и на саму себя, потому что не в силах пойти против воли отца.
Как бы Шарлетт не желала убежать куда-нибудь подальше, туда, где её никто и никогда не найдёт, она не могла, так как статус принцессы Северного королевства не позволяет ей этого сделать. Поэтому, выдавив на лице улыбку и помахав на прощание своему лесному другу, Шарлетт смиренно опустила голову и медленно побрела в сторону дворца, откуда уже доносилось ржание лошадей и скрип карет.
Нео долго смотрел за тем, как его маленькая подружка шла по заснеженной поляне, кутаясь в свой плащ и пиная ногами снег. Сердце в его груди сжалось от боли, которую он испытал глядя на ту, судьба которой была уже предрешена и Шарлетт оставалось только её принять. Если бы Нео мог, он бы забрал её туда, где она, возможно, смогла бы обрести счастье, которого её лишают. Он показал бы ей такие красивые места, что у неё дух захватило бы, а на лице всегда сияла ослепительная улыбка, которой она его покорила.
Тут мысли Нео прервал крик кучера, подгоняющего четвёрку породистых чёрных коней, которые неимоверно сильно устали и чуть ли не падали, но кучер не щадил бедных животных, беспощадно хлестая их кнутом по крупу.
— Живее! — донеслось до Нео и он прижал уши к голове, так как голос был грубым и громким, а так же таким ядовитым, словно он не человеку принадлежит, а змее.
Переведя взгляд с кареты на Шарлетт, которая уже почти дошла до ворот, он вздрогнул, так как кучер гнал лошадей прямо на принцессу. Неужели он не видит этого? У Нео всё внутри сжалось от дурного предчувствия. Он не мог стоять и смотреть, как на Шарлетт несётся этот сумасшедший, но и показываться на людях ему нельзя.
Какого чёрта он переживает за себя, когда в опасности та, кто стал ему так же дорог, как и мать, которую у него отняли, когда он был ещё ребёнком?! Согнув задние лапы и вытянув вперёд передние, он прикинул в уме расстояние от него до Шарлетт, а также до кареты, и рванул вперёд по белоснежной поляне.
Он должен успеть. Должен. А иначе… Чёрт! Не может быть никаких иначе.
Источник