Просто Вера. Часть 20. — Нынешний проект-выставка реализован Союзом художников…

Просто Вера. Часть 20
— Нынешний проект-выставка реализован Союзом художников России…, — монотонно читала женщина-экскурсовод, стоя посреди галереи со сложенными руками. Вокруг нее стояло около двух десятков человек; кто-то слушал, кто-то притворялся слушающим, кто-то даже записывал. Девушки, не слишком внимательно слушая, стояли напротив картины Тимошенко «Онегин и Ленский»: Вера плотно куталась в шаль, Рита подавляла зевоту.
— Тебе не кажется, что здесь слишком много зеленого? – Рита смешно наморщила нос, глядя на картину. – Ленский здесь какой-то слишком женоподобный…
— Неправда. Посмотри, какой он молодой, юный, порывистий…
— Женоподобный!
— Не ворчи, нам ещё сочинение писать по нашим впечатлениям.
— Да я разве против? Просто проголодалась. Если я поем, то сразу же проснусь и напишу трактат о Тимошенко и его творениях. Может, даже в стихах, как «Онегин» у Пушкина…
— Если ты поешь, то окончательно заснешь и уже ничего не сможешь написать.
— И то верно, — ответила Рита, подавляя очередной зевок.
— Надо же, какое совпадение! – раздался голос у них за спиной. – Нас снова объединил Владимир Ленский.
Вера сначала не поверила своим ушам. Затем, чтобы удостовериться в верности своей догадки, медленно повернулась.
— Андрей?..
*
Они медленно шли по Английской набережной. Октябрьский вечер был на удивление ясный: в воде отражалось множество ярких огней, легкий ветерок шевелил верхушки деревьев. Вера шла чуть впереди, но всё равно ощущала, как Андрей смотрел на нее. Ей было неуютно под его оценивающим взглядом.
— Откуда ты узнал, что я здесь?
— Я и не знал. У меня должна была быть встреча в галерее, но человек не пришёл. Я решил пройтись, посмотреть картины, и увидел тебя – такую красивую девушку трудно не заметить.
Вера поморщилась от такой грубой лести.
— И как тебе выставка?
— Честно говоря, не могу сказать, что я в восторге, — сказал Андрей небрежно. – Это, конечно, не Шишкин и не Суриков, но в целом, что называется, «смотрибельно».
— Что ты делаешь в Питере?
— Приехал на конференцию от института, учусь в Институте делового администрирования в Москве. Еще только октябрь, и уже вовсю поездки.
Вера молча остановилась и оперлась локтями на парапет, глядя на темную воду.
— Как твои дела, Вера?
— Нормально.
— Как поживает твоя семья?
— Папа работает, ездит по командировкам. Мама вышла на пенсию, дома сидит, вяжет на заказ – это оказалось выгоднее, чем ходить на работу каждый день. Надя вышла замуж и недавно родила дочку.
— А ты где сейчас учишься? – спросил Андрей.
— В училище, — Вере почему-то не хотелось говорить более конкретно. Ей вообще не хотелось с ним говорить. Андрей оперся на парапет рядом с ней.
— Вера, ты прости меня. Ты стала очень красивая и взрослая…
Он взял ее левую руку в свои ладони. У Веры захватило дыхание, но не от волнения, а от напряжения – такую неприятную энергию излучал этот лицемерный человек. Его красивое лицо даже сейчас заставляло быстрее биться её сердце, но это было совсем не то радостное сердцебиение, что в девятом классе: сейчас это были тяжелые удары о грудину, словно предупреждение об опасности.
— Я всегда была такой. Просто на фоне Нади ты меня не замечал.
— Я всегда замечал тебя… но так сложилось. Только теперь я понимаю, как ошибался…
— Надо будет сказать Наде спасибо.
— За что? – спросил Андрей, наклоняясь к ее лицу и гладя по руке.
— Если бы не она, аборт был бы у меня.
Андрей замер. Вера наконец посмотрела на него.
— Она меня защитила, как настоящая старшая сестра: встретила грудью опасность и смогла уберечь от чудовищной катастрофы в жизни женщины – от тебя.
Андрей отпустил ее руку и отодвинулся. На его лице отразилось разочарование, обида, даже злость.
— Значит, ты все знаешь? И вот так ты обо мне думаешь?
— Именно это я и думаю. Только в гораздо более резких выражениях, да ругаться кощунственно в таком интеллектуальном городе. Очень надеюсь, что именно здесь, где принято сначала думать, а потом делать, ты наконец одолеешь сложную науку контрацепции и больше никому не искалечишь жизнь.
Вера говорила это безжалостным строгим голосом, которого сама от себя не ожидала. Ей хотелось прямо сейчас разодрать ему лицо за Надю, но слов оказалось достаточно. Андрей посмотрел на нее с раздражением и злобой, с него в одну секунду слетела маска любезности и приятности.
— Я бы хотел не искалечить жизнь твоей сестры, а сделать ее богаче и интереснее. Если бы она рассказала мне о ребенке, сейчас ездила бы на дорогой машине и носила мою фамилию.
— Прав был Денис, какая же ты сволочь! – ее лицо передернуло от отвращения. — Надя все мне рассказала. На аборте настоял ты, а она, дуреха, послушалась, это чуть не стоило ей жизни, а все из-за тебя! Я не сомневаюсь, что со своим гнилым нутром ты сделаешь блестящую карьеру, как твой отец, и будешь ездить на очень дорогом автомобиле…
— А ты всю жизнь будешь ездить в трамвае на работу, как нищебродка, и получать копейки, — едко ответил Андрей.
— Я готова всю жизнь ходить до работы пешком и есть мясо раз в месяц, если придется… но останусь достойным человеком.
— Ну что ж, так тому и быть. Передавай привет сестре.
Повернулся и ушел. Вера смотрела вслед его красивой удаляющейся фигуре и думала о том, сколько девушек, не зная о его подлинном характере, находится в опасности. «Сергей совсем не такой» — подумалось ей. Он тоже очень красивый, но его красота добрая, безопасная, возвышенная, что ли. Вера опомнилась и одернула себя за такие мысли. Причем тут Сергей Сергеевич?..
Источник